Дочь генерала - Страница 66

— Да, — твердо произнес Кент.

Несколько долгих секунд протянулось в молчании. Я заметил, что Кент был даже рад признаться в связи с потерпевшей. Я не стал напоминать ему наш прежний разговор, когда он заявил, что сказал бы об этом в первую же минуту. Лучше нам всем сделать вид, что вот она и настала, эта первая минута.

Первой заговорила Синтия:

— Это один из тех способов, которыми Энн Кемпбелл ставила отца в неловкое положение?

— Угу... Я только так и смотрел на наши отношения. Генерал знал обо мне, она сама постаралась. Но жена, кажется, не догадывалась. Поэтому я и скрыл.

Господи, думал я, чего только не наговорят люди ночью, под нажимом, пытаясь упорядочить свою жизнь, нарушенную другим человеком, который только что покончил счеты с жизнью, пытаясь сохранить семью и службу. Да, полковник нуждался в нашей помощи. Я сказал:

— Мы постараемся не включать это в наш отчет.

— Спасибо. Но теперь, когда Энн нет, у генерала развязаны руки и он начнет сводить счеты. Мне предоставят возможность в интересах дела подать в отставку. Может быть, мне удастся сохранить свой брак.

— Мы сделаем что сможем, — заверила его Синтия.

— Буду признателен.

— С кем еще будет сводить счеты генерал? — спросил я.

Кент мрачно усмехнулся:

— Господи Иисусе, да она со всем штабом перетрахалась.

— Что-о?!

— Со всеми мужиками из ближайшего окружения генерала. Во всяком случае, с большинством из них. Начиная с того молокососа лейтенанта Элби и вверх по цепочке, включая военного прокурора и людей на ключевых постах вроде меня.

— О Боже... — едва вымолвила Синтия. — Вы это серьезно?

— Боюсь, что да.

— Зачем ей это было нужно?

— Я же сказал, досадить отцу. Она его терпеть не могла.

— Как же можно до такой степени не уважать себя?

— Она и не уважала. И мужчины, которые спали с ней, тоже теряли самоуважение. Я наглядный пример... Но и порвать с ней не мог. Вообще порвать с женщиной трудно. — Он посмотрел на меня, вымучив улыбку. — Вы согласны со мной, мистер Бреннер?

Мне было не по себе, но я ответил с полной искренностью:

— Да, я понимаю. Но я не женат и не служу под началом генерала Кемпбелла.

Он сказал, не переставая улыбаться:

— Ах, вы не попали бы в число ее хахалей, и вам не пришлось бы держать экзамен.

— М-м...

— Нету власти — нету сласти, — добавил он.

— И она рассказывала вам — и всем другим, — с кем спит? — спросила Синтия.

— Полагаю, да. Думаю, это входило в ее программу — сеять недоверие, страх, разврат. Но она и врала про тех, кого обслуживала.

— Следовательно, вы не можете с уверенностью отрицать, что Кемпбелл спала, допустим, с главным капелланом майором Имзом или с адъютантом начальника базы полковником Фаулером?

— Не могу. Она утверждала, что соблазнила обоих, но за Фаулера могу поручиться. Однажды Фаулер сказал мне, что ему известно о ее любовниках и я тоже представляю проблему. Дал понять, что он вне проблемы. Вероятно, по этой причине Фаулер — единственный человек, которому генерал полностью доверяет.

Мне представилась сценка: Фаулер говорит Энн Кемпбелл: «Не трать силы, милочка. Со мной это не пройдет».

— Чудовищно, — сказала Синтия. — В этом есть какая-то патология.

— Да, Энн однажды обмолвилась, что проводит полевой эксперимент по психологической войне и ее противник — папочка. — Он снова горестно усмехнулся. — Она его жгучей ненавистью ненавидела. Погубить отца Энн не могла, но навредить — сколько угодно.

Мы помолчали, потом Синтия спросила:

— Но почему? Почему она его ненавидела?

— Этого она мне не объясняла, — ответил Кент. — Думаю, никому не говорила. Но Энн отдавала себе в этом отчет, и генерал знал, может быть, и миссис Кемпбелл знала. Несчастливая, словом, семья.

— Может быть, Чарлз Мур тоже знал, — сказал я.

— Никакого сомнения. Но нам этого никогда не узнать. Я вам вот что скажу: за всей этой историей стоит Мур. Именно он научил, как ей расплатиться с отцом за все, что он причинил ей, — не важно, что это было.

Наверное, Кент прав насчет Мура. Но это не могло быть его мотивом совершить убийство. Скорее, наоборот. Кемпбелл была его протеже, защитой от генеральского гнева, самым удачным экспериментом. Этот мерзавец заслуживает смерти, но приговор должен быть вынесен справедливо.

— Где происходили ваши свидания? — спросил я Кента.

— Где придется. Чаще всего в каком-нибудь мотеле на автостраде. Но Энн была не против того, чтобы перепихнуться в своем кабинете или в моем...

— И у нее дома?

— Не часто. Кажется, я сказал вам неправду. Но она любила держать свой дом в неприкосновенности.

Либо Кент ничего не знал о комнате в цокольном этаже, либо не подозревал, что я знаю о ней. Если его изображение было на одной из тех непристойных фотографий, он не спешил поделиться этой информацией.

— Если убийцей окажется Мур, — говорил Кент, — вы завершите дело без особого ущерба для людей в Хадли и вообще для армии. Если же убил не Мур и вы станете искать новых подозреваемых, вам придется допросить множество людей на базе. С меня подозрения сняты, надо снять подозрения и с других, Пол. Как вы говорите, совершено убийство и вам наплевать на карьеры, репутации, порядок и дисциплину. Но подумайте о прессе: во что может вылиться вся эта история. Весь штаб воинской части и большинство старших офицеров развращены и скомпрометированы одной женщиной-офицером. Это отбрасывает армию на несколько десятилетий назад... Будем надеяться, что виноват все-таки Мур, и делу конец.

— Если вы намекаете, что Мур — наилучшая кандидатура на электрический стул, хотя он и не виновен, то я вынужден напомнить вам о вашей клятве, — промолвил я.