Дочь генерала - Страница 93

— Есть... майор Гудвин.

— Вот она и будет следить за делом Энн Кемпбелл.

— Вы не имеете права давать мне приказания.

— Если бы у нас существовала практика разжалования офицеров, вы завтра же были бы рядовым первого класса, полковник. В любом случае через месяц вам придется искать работу в какой-нибудь захудалой конторе или же вас припишут на постоянную адвокатуру в Левенуэрте. Поведите юридически чистую игру, пока есть возможность. Выберите себе роль свидетеля.

— Свидетеля — чего?

— Я подумаю. Всего доброго.

Синтия тоже положила отводную трубку.

— Напился сегодня крови, вампир? — усмехнулась она.

— Я всем пожелал всего доброго.

— По-моему, ты перебарщиваешь, Пол. Конечно, козыри у тебя на руках...

— У меня вся база в кулаке.

— Верно, но ты превышаешь свои полномочия.

— Но не реальную власть.

— Не считай это за личную обиду.

— Ладно, не буду... Я просто вне себя от ярости. Зачем тогда кодекс офицерской чести? Мы присягнули исполнять свой долг, соблюдать высокие принципы честности и морали. Мы связали себя клятвой. И вот видим, как тридцать офицеров отбрасывают эти принципы, — чего ради?

— Ради норки.

Я не мог удержаться от смеха.

— Вот именно, ради норки. Только эта норка — адова дыра.

— Мы тоже не безгрешные...

— Да, но мы не путали личные отношения со служебными.

— Мы ведем дело об убийстве, а не о морально-бытовой распущенности. Всему свое время.

— Хорошо, займемся теперь шутами гороховыми.

Синтия соединилась с Бейкер.

— Пусть войдут... джентльмены из города.

— Слушаю, мэм.

— Только поспокойнее, — предупредила меня Синтия.

— На штатскую шпану я не сержусь.

Дверь отворилась, и специалист Бейкер объявила:

— Шеф Ярдли и полисмен Ярдли.

Вошли Ярдли в светло-коричневой форме. Мы с Синтией встали.

— Не люблю, когда заставляют ждать, но мы народ не обидчивый, — сказал старший Ярдли и, оглядевшись, присвистнул: — Да у меня камеры побольше вашего кабинета!

— У нас тоже, — вежливо ответил я. — Мы вам покажем одну.

Он засмеялся.

— А это мой парень. Уэс, познакомься с мисс Санхилл и мистером Бреннером.

Уэс Ярдли оказался высоким тощим молодым человеком лет двадцати пяти с длинными, зачесанными назад волосами, которые доставили бы ему множество хлопот в любом полицейском участке, кроме его собственного. Рукопожатиями мы не обменивались. Уэс только приложил руку к шляпе и кивнул Синтии.

У мужчин на Юге не принято снимать шляпу, входя в дом, поскольку снять шляпу — значит признать себя ниже по положению. Этот обычай восходит к временам обширных плантаций, джентльменов, издольщиков, черных рабов, белой швали, богатых фамилий и нищих семей. Мне это непонятно, но в армии тоже существуют строгие правила относительно головных уборов, поэтому я уважаю эту традицию.

Стульев не хватало, поэтому мы стояли.

— Твои вещички у меня в конторе, в целости и сохранности, — сказал мне Берт Ярдли. — Можешь забрать в любое время.

— Очень любезно с вашей стороны.

Мне показалось, что Уэс ухмыльнулся, и захотелось двинуть ему в морду. Он был какой-то взвинченный и изломанный, как будто уродился с двумя щитовидками.

— Казенное имущество принесли? — обратился я к Берту.

— А как же? С казенным шутки плохи. Отдал его вашей девчонке у дверей. Считай это мирным приношением, Пол. Не возражаешь, что обращаюсь к тебе по имени?

— Валяй, Берт.

— Это хорошо. Я вот подумываю, не пустить ли тебя в дом к убитой?

— Приятно слышать, Берт.

— Имеешь желание поговорить с моим парнем насчет твоего дельца? — Он повернулся к Уэсу: — Расскажи людям все, что знаешь об этой бабенке.

— Она была не бабенка, а женщина и офицер армии Соединенных Штатов. Специалист Бейкер тоже женщина и военнослужащая, — заметила Синтия.

Берт сделал поклон и дотронулся до полей шляпы:

— Просим прощения, мэм.

Как мне хотелось разрядить свой «глок» в этих типов! Если бы только не крайний срок, отпущенный мне на расследование.

Уэс завел свою шарманку:

— Это точно, я иногда виделся с Энн, но я встречался и с другими девочками, и она тоже с другими мужиками. И мы вроде не обижались друг на друга. В ту ночь, когда ее прикончили, я был с патрульной машиной в северном Мидленде. Смена от двенадцати до восьми. И меня многие видели, человек десять могут показать, в том числе мой напарник и ребята с заправочной станции. Больше вам знать ни к чему.

— Спасибо, полисмен Ярдли.

После некоторого молчания Синтия спросила Уэса:

— Вас расстроила смерть Энн Кемпбелл?

— Ясное дело, — ответил он, подумав.

— Дать вам успокоительное? — вставил я.

Берт хохотнул и бросил сыну:

— Забыл тебе сказать, что этот парень — ба-альшой забавник.

— Мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз, — сказал я Берту.

— От сына у меня секретов нету.

— И все же, шеф...

Он посмотрел на меня и протянул:

— Ну раз так... — Потом обратился к сыну: — Оставляю тебя с этой молодой леди, веди себя прилично. — Берт опять хохотнул. — Они не знают, какой ты у нас озорник. Считают, что ты только что со свекольного фургона свалился.

На этой шутливой ноте и закончился общий разговор. Мы со стариком Ярдли вышли из кабинета, нашли пустую комнату и сели за длинный стол друг против друга.

— Проклятые писаки, — сказал Берт, — суют нос, куда им не положено. Все выпытывают насчет слухов о генеральской дочке.

Ни одного такого вопроса от журналистов я не припомнил.

— Тем, кто стоит на страже законов, не следует вдаваться в домыслы.